Я сделала шаг назад, буркнула: «Сейчас вернусь» — и пошла к Кириллу.

Сын спал так сладко, что я решила его не будить. Ну и ладно, подумаешь, зубы не почистил… Один раз в жизни можно.

Я осторожно раздела Кира, сняла с кровати покрывало, подсунула ребёнка под одеяло, подоткнула его со всех сторон, поцеловала в лоб и уже собиралась уходить, как вдруг…

— Мам, — сказал сын тихим, сонным голосом, — я тебя люблю.

В груди стало горячо.

— И я тебя люблю, малыш.

Я прикрыла дверь в комнату, несколько секунд постояла в коридоре, неуверенно переминаясь с ноги на ногу… а потом пошла обратно на кухню.

Алексей всё сидел на табуретке.

— Почему вы не зажгли свет? Темно же, не видно ничего.

— Я вообще люблю в темноте сидеть, — сказал он, и я вдруг подумала: в чём-то это даже плюс, ведь я не вижу его удивительных глаз, которые столь странно на меня подействовали в театре. — С детства. В темноте или полумраке. Но если хотите, включайте, хозяйка здесь вы.

Я вздохнула, прошла в кухню, встала рядом со столом и проговорила:

— Если честно, я очень устала, Алексей. Вы меня простите…

Даже в темноте я увидела, что он улыбнулся.

— Конечно. Это вы меня простите, я совершенно забыл о времени…

Он поднялся с табуретки, сделал шаг вперёд и застыл рядом со мной, так и не закончив фразу. А я почему-то очень резко почувствовала его тело. Его жар, запах, и странную вибрацию самого воздуха между нами. Вздохнула… и удивилась, потому что получился не вздох — всхлип.

— К чёрту, — вдруг сказал Алексей, а в следующую секунду я уже стояла, крепко прижатая к стене его сильным телом, а сам он целовал меня.

Впервые в жизни у меня помутился разум. Впервые в жизни я ни о чём не думала. Совсем ни о чём! Схватилась за его плечи, как утопающая, послушно раскрыла рот, поддаваясь напору мужчины, вжалась в его тело, словно хотела раствориться в нём.

Жарко. Жадно. Жизненно… необходимо…

Мой старенький свитер куда-то улетел, следом отправился бюстгальтер, и я почувствовала на груди сначала горячие руки Алексея, затем — его губы. Не менее горячие.

Охнула, запустила пальцы в его волосы, прижала к себе сильнее, погладила твёрдые, будто каменные плечи, пока он целовал и покусывал мою шею, грудь, живот.

Расстегнутая пуговица джинсов, затем — молния. Я пошевелила бёдрами и вынула правую ногу из джинсов, всхлипнула, когда одной рукой он перехватил её, а другой прикоснулся…

Боже! В глазах помутилось, и я чуть не упала. Четыре года… четыре года у меня не было мужчины, и сейчас каждое движение руки Алексея, его ласковых пальцев, проникнувших внутрь — всё это было невероятно ярко, сильно и… мозговыносительно.

Он ничего не говорил, просто ласкал меня почти так же жадно, как до этого целовал грудь.

А когда я почувствовала, что сжимаюсь, словно пружина, он отстранился, и не успела я открыть глаза и спросить, в чём дело, как он вновь приник ко мне.

Я тихонько всхлипнула — тесно… и больно даже!

— Б… — выругался Алексей, и я бы непременно возмутилась этим фактом, если бы соображала хоть что-то. Но я не соображала.

Такие резкие, глубокие движения. С каждым из них я тёрлась о кухонную стену — вверх-вниз, вверх-вниз… Почти больно.

Я распахнула глаза, когда Алексей чуть замедлился и задышал тяжелее — не понимала, в чём дело.

Он смотрел на меня, сверкая глазами даже в темноте, пристально, будто прожигая взглядом…

— Аня, — сказал очень тихо, совсем остановившись. Я чувствовала себя бабочкой, которую булавкой прикололи к стене. И нога затекла… обе ноги. — Я… чёрт, я ни хрена не соображаю… защиты нет на мне никакой, ты…

— Неподходящий день цикла, — шепнула я, не представляя — правда это или нет. В ту секунду я бы не вспомнила даже, какой сегодня день недели, не то что день цикла.

И Алексей как с цепи сорвался. Я еле удерживала себя от криков, боясь разбудить Кирилла, пришлось даже укусить мужчину за плечо, чтобы чем-то занять рот.

Никогда в жизни я не испытывала ничего подобного, никогда…

Мы задрожали одновременно. Одновременно едва слышно застонали, одновременно потянулись к губам друг друга и почти упали на пол, перед этим, кажется, увидев все звёзды Вселенной.

22

Осознание случившегося накатило на меня позже, минут через пять. Именно тогда я поняла, что лежу на полу кухни. Точнее, это Алексей лежит на полу, а я на нём. Без свитера, со спущенными штанами. Между ног сильно влажно… очень сильно.

И Алексей… одетый. Почти. Стратегически важный орган был не одет, но вся остальная одежда на месте.

На одной из табуреток сидел Финч и укоризненно сверкал на нас глазами.

Я попыталась подняться, но Алексей не дал. Подхватил меня, усадил себе на колени, сам опёрся спиной о стенку — о господи, я отныне всегда буду краснеть, глядя на эту стенку! — и сказал, приподнимая мне голову одной рукой и заглядывая в глаза:

— Аня, послушай… У меня самолет через пять часов, я должен ехать сейчас домой, за вещами, а потом в аэропорт. Я знаю, это всё звучит странно, но пожалуйста, я тебя прошу — не придумывай себе ничего, пока я не вернусь. Ладно?

— Что я могу придумать? — улыбнулась я.

Действительно, что? Сводил бабу в театр и трахнул. Чего тут ещё-то придумывать? Всё же понятно.

— Вот, я вижу, что уже придумываешь, — сказал он мягко, но настойчиво. — Всё не так, как ты себе представляешь. И мы с тобой поговорим нормально, когда я вернусь, ладно?

— Ладно, — пожала я плечами. Самолёт-аэропорт… ерунда. Тоже мне, нашёл отговорку. Сказал бы просто: спасибо, было классно, я пошёл. Клянусь, я бы не обиделась. Ну, почти.

— Аня…

И голос ещё такой — как будто он о чём-то жалеет. Интересно, о чём?

Может, не понравилось? Нет, в это я не поверю. Ему тоже крышу снесло, как и мне.

— Лёш, — я на секунду запнулась, но потом мысленно махнула рукой — после секса смешно «выкать», — нормально всё. Я понимаю, самолёт. Командировка опять?

— Она самая, — он кивнул. — Ты… правда, нормально?

— Отлично, — я усмехнулась.

Получила хорошую такую дозу половых гормонов. Ещё на четыре года вперёд хватит. Надеюсь только, что я не забеременею, а то брякнула сдуру про неподходящий день цикла…

Впрочем, вряд ли. Я как-то умудрилась угадать — день действительно был неподходящий.

Алексей встал и начал одеваться. Ему это, конечно, было проще и быстрее, чем мне. Но я не стала натягивать на себя одежду, повалявшуюся в разных углах кухни — заглянула в ванную и просто накинула халат.

Когда я вернулась из ванной, Алексей уже стоял в коридоре, обутый и одетый, и неуверенно смотрел на меня. Я улыбнулась, подошла к нему, хотела сказать какую-то дежурную фразу, как вдруг он наклонился и обнял меня.

Да так крепко, что ребра затрещали.

— Задушишь, — пискнула я из-под мышки.

Алексей чуть ослабил хватку.

— Я просто вижу, что ты уже придумываешь себе какие-то глупости, Аня. А у меня совсем нет времени… Клянусь, я вернусь очень скоро. И мы поговорим.

— Хорошо, — согласилась я. — Иди, Лёш. На самолёт опоздаешь.

Он чуть отстранился, но затем вновь наклонился, только теперь для того, чтобы поцеловать меня. А ещё полапать за попу и грудь.

Ну понятно, напоследок поиграться…

А я, дура, всё равно растаяла.

— До встречи, — шепнул мне в губы Алексей, а потом открыл дверь и вышел. А я задвинула щеколду, поправила сбившийся халат и пошла в ванную.

Смывать с себя следы страсти.

23

«Всё равно что платить за проститутку, тогда как можно найти девушку, согласную на точно такие же разовые отношения совершенно бесплатно».

Я почему-то очень остро вспомнила эту фразу, когда скинула халат и посмотрела на себя в зеркале ванной комнаты. Грудь вся в красных пятнах… Да, кожа у меня всегда была нежной. Но Саша ни разу в жизни не целовал меня так, чтобы пятна оставались.